На улочке в предместье пыльном Рима,

Жил Рафаэль, а в домике с угла,

Дочь пекаря, «красотка Форнарина»

По прозвищу там рядышком жила.

Она была красавицей известной,

А он известным живописцем был.

Она была как молодость чудесна,

А он был полон нежности и сил.

По вечерам у старого камина

Он рисовал божественных мадонн,

И девушка, накинув пелерину,

Позировать садилась, как на трон.

Любил ли он ее тогда? Кто знает.

Снимал у них он скромное жилье,

Но каждая мадонна неземная

Несла земные черточки ее.

Был Рафаэль несказанно талантлив

И каждый штрих его под кистью  пел.

Мечтателем был сын из рода Санти,

И что-то для людей создать хотел.

Творя мечту, с ней до небес взлетая,

Он все искал, гоня усталость прочь.

И воск свечи, как жизнь от жара таял,

И таяла, и уходила ночь.

И вот, однажды, он ее увидел,

Во сне, а может быть при свете дня.

Она пришла немыслима, как идол,

Воздушная, тоску в глазах храня.

И он качнулся, задохнувшись криком,

Кричал и плакал: «Я нашел, нашел!»

И так сидел с завороженным ликом,

Вдруг кисть и краски уронив на пол.

В провинции (дела оставив в Риме),

В соборе Сикста место получив,

Он образ юной девушки любимой,

В Сикстинскую мадонну воплотил.

Писал, спешил, как знал и, замирая,

Глядел на неземную красоту.

А воск свечи, как жизнь его все таял,

А кисть вливала жизнь в его мечту.

Когда он слег, в горячке забываясь,

Все звал, хотел уж на своем краю,

Увидеть вновь, последний раз вдыхая,

Красавицу небесную свою…

Давно времен тех страсти отшумели,

Уж пять веков прошло  с тех пор и вот,

Великое творенье Рафаэля,

Как вечная любовь его живет.

И вот стоят безмолвно, и бесшумно,

Вновь спасшие ее,  в войны дыму,

Бойцы России многомиллионной

На радость человечеству всему.

О, красота, ты чутким сердцем зрима,

Ты, как мечта, зовешь бороться, жить.

И словно гений ты непобедима,

И как любовь нельзя тебя убить!